Три письма к Алексею Толстому
В двухтомнике «Переписка А.Н. Толстого», который в свое время вышел в издательстве «Художественная литература», вошло 299 писем большого русского писателя и 150 писем его корреспондентов. Среди них — Горький и Бунин. Волошин и Брюсов. Федин и Вересаев и много других выдающихся представителей русской и зарубежной культуры нашей многонациональной литературы.
Для нас, читателей – казахстанцев, это издание примечательно еще и тем, что в него вошли три письма нашего земляка, выдающегося казахского писателя Сабита Муканова, адресованные А.Н. Толстому.
Из второго тома мы узнаем, что знакомство Толстого с Сабитом Мукановым относится к сентябрю 1942 года, когда русский писатель жил неподалеку от Алма-Аты. Дружеские отношения между ними продолжались до конца жизни Толстого, переписка относится к 1942-1944 годам. Кроме трех писем Сабита Муканова, которые публикуются в издании, известно о существовании еще одного письма Толстого к нему (местонахождение не установлено).
Когда А. Толстой 10 октября 1942 года переехал из Алма-Аты в Ташкент, Сабит Муканов откликнулся коротким письмом, датированным 11 октября 1942 года из Алма-Аты: «Многоуважаемые Алексей Николаевич и Людмила Ильинична! Жалею, что в день вашего отъезда я поехал к Джамбулу и не мог Вас провожать. И жалеет старый акын, что он не видел Вас, просит Вам передать привет.
Как вы долетели? Скоро ли едете в Москву? Казахская пословица гласит: «Кони дружат по-нюхавшись, а люди, поговорив». Мои беседы с вами в моем сердце оставили о Вас хорошие воспоминания. Думаю, что они служат началом нашей дружеской связи. Жду письма. Ваш искренне — Сабит».
Следующее письмо Сабита Муканова Толстому отправлено им из Алма-Аты 23 декабря: «Дорогой Алексей Николаевич! Ваше письмо от 10 ноября 1942 года я получил ровно через неделю и был с семьей рад, что были любезны мне ответить. Тут же не ответил, принимая во внимание ваше слово, что 18-го едете в Свердловск, оттуда, как понял я Вас, — в Москву. Думаю, что Вы теперь в Москве. От себя и от своей семьи посылаем Вам и Людмиле Ильиничне самый сердечный дружеский привет.
С того дня, как мы с Вами расстались, утекло много времени и развернулось множество событий, которые радуют нас. Начатое 19 ноября наше наступление на Сталинградском, Центральном, а в последние дни — в среднем течении Дона — фронтах так прекрасно развивается, что уже чувствуется начало, благополучного для нас конца. Я согласен с Вами, что наступление наших союзников в Африке до некоторой степени облегчило наше положение и способствовало к развертыванию наших сил.
Мы, казахи, еще гордимся тем, что в наступательной операции нашей армии на всех трех направлениях казахские части и их бойцы проявляют исключительный героизм. Радио каждый день приносит имена героев-казахов. В связи с этим здесь решено послать бойцам-казахам письмо от всего казахского населения. Текст письма на казахском языке составил я, переложили его на русский язык Зощенко и Паустовский (конечно, с нашей помощью). Оно, очевидно, скоро появится в «Правде» и вы будете иметь удовольствие его читать. Может быть, напишете, как оно Вам понравилось.
Председатель президиума Казахского филиала Академии наук тов. Сатпаев, участвовавший на сессии в Свердловске, нам передал, что Вы в вашем докладе упоминали и о нашей литературе. Вся наша литературная общественность выражает Вам свое товарищеское спасибо за это.
Мы, казахи, в том числе я, любим дружить с человеком, но в самой искренней форме. «Ложная, скрытая дружба хуже открытой вражды» — гласит наша пословица.
Мы связаны с русской культурой больше ста лет и во многом обязаны ей. Я имею в виду Чокана Валиханова — близкого друга Достоевского, Аполлона Майкова. Я имею в виду классика нашей литературы Абая, еще в 80-х годах XIX века переводившего Пушкина и Лермонтова. Эта начатая Валихановым дружба все больше и больше закрепилась в наши дни. Если моя дружба с Вами будет продолжением ее, этой исторической дружбы наших народов, то я с большой искренностью готов сохранить ее чистоту, бескорыстность, искренность.
В феврале или в марте 43 года мы думали в Москве провести декадник нашей литературы. Предварительную согласованность с нашим ЦК и СП СССР мы имеем. До этого я, очевидно, не сумею приехать в Москву. Если в феврале декада состоится — непременно зайду в Вашу квартиру.
С большим нетерпением жду Ваш весенний приезд. С Вами поеду по Казахстану я сам.
Простите, многоуважаемый Алексей Николаевич, что так много писал Вам… Надеюсь, что примете мою искренность взаимной искренностью.
Ваш Сабит Муканов».
Покоряет задушевный тон этого письма, в котором Сабит Муканов обращается к постоянно волнующей его теме — чувству дружбы и братства с русским народом, которому он придает исключительно важное значение.
Разумеется, читателям небезынтересно знать, о каком докладе Алексея Николаевича упоминает в своем письме Сабит Муканов в связи с сообщением академика Сатпаева. Речь идет о докладе Толстого на юбилейной сессии Академии наук СССР «Четверть века советской литературы». Он был прочитан Алексеем Николаевичем в Свердловске 18 ноября 1942 года. Его читатели могут найти в 10-м томе собрания сочинений «Классика русской и советской литературы».
Третье письмо Сабита Муканова, адресованное его большому русскому другу, отправлено 25 февраля 1944 г. -на этот раз из Москвы
«Любезнейший друг Алексей Николаевич! Я жив, здоров. Продолжаю жить в Москве, очевидно, до 10 марта 1944 года. Памятным в моей жизни остается тот вечер, который я провел… у Вас. Искренно человеческое отношение Ваше и Людмилы Ильиничны глубоко тронуло меня. Надеюсь, в таком отношении мы будем до конца жизни.
Чувствуя неловкость, но принимая во внимание Ваше откровенное дружеское отношение, посылаю Вам с этим письмом мою автобиографию и вот почему. Комитет Сталинских премий принял на обсуждение мою автобиографическую повесть «Мои мектебы», которая написана по материалам, приложенным к этому письму. Служба и дружба — две разные вещи. Это я понимаю. Если произведение недостойное, то оно не должно премироваться.
Я не прошу, чтобы Вы сделали скидку моему произведению, как произведению друга… Это, надеюсь, Вы не сделаете, и было бы с моей стороны глупо, если бы просил Вас об этом.
Но я Вас прошу, дорогой Алексей Николаевич, прочитать повесть, если она хороша — защищать!
Приложенная к этому письму автобиография облегчит Вам понимание повести.
Жду обещания Людмилы Ильиничны съездить к Вам на дачу.
Очень хотелось бы с Вами сниматься и получить одну из ваших карточек, которую Вы считаете характерной для себя. Надеюсь, Людмила Ильинична организует это дело.
Родным братским поцелуем целую Вас, дорогой друг Алексей Николаевич!
…Искренне, по-дружески жму Вашу руку, дорогая Людмила Ильинична! Ваш Сабит».
…Не правда ли, как много в этом послании теплоты, сердечности, душевной откровенности, трогательной простоты, на которую способен, наверное, только искренний и надежный друг.
В более широком смысле письма Сабита Муканова представляют глубокий интерес и как свидетельство постоянных творческих связей русской и казахской литературы.
Читая их, всей душой начинаешь воспринимать высказывание Алексея Толстого: «Наши письма уничтожаться не должны, так как они принадлежат истории литературы».
Подготовил
Владимир ШЕСТЕРИКОВ
Шестериков В. Три письма к Алексею Толстому // Северный Казахстан.- 2000.-21 апреля.-14 с.