Художник, страстно влюбленный в жизнь
«Громок и звучен его голос…»
Выдающийся писатель и поэт, лауреат Государственной премии Казахской ССР, академик Сабит Муканов был одним из тех художников слова, чье творчество определило расцвет казахской литературы в XX веке. С его именем в сознании широкого читателя традиционно связываются масштабные произведения, способствовавшие поступательному развитию исторического и автобиографического жанров в отечественной прозе. Такие сочинения Сабита Муканова, как «Сырдарья», «Ботагоз», «Промелькнувший метеор» и трилогия «Школа жизни», давно признаны классикой — столь тесна их связь с жизнью, столь точно писателю удалось уловить и передать характерные черты различных исторических эпох, столь полно воссоздают они образ времени.
Не менее значителен, но, увы, куда менее известен вклад писателя в становление современной казахской поэзии. «Сулушаш», вершинное поэтическое достижение Сабита Муканова, вызывает интерес не только своими художественными достоинствами, но и историей создания, ведь, по сути, является первым в отечественной литературе удачным опытом стихотворного романа. Иван Шухов, близкий друг и коллега Муканова по перу, вспоминал: «Этот роман, переведенный в свое время на русский язык, отличается высоким поэтическим мастерством, глубокой идейной насыщенностью и широтой обобщения. «Сулушаш» — одно из более совершенных поэтических произведений Сабита, которое смело можно отнести к разряду лучших произведений многонациональной советской литературы».
Сабит Муканов был основоположником научного жамбыловедения, систематизировавшим произведения великого акына
Жизненный и творческий путь писателя — это всегда отражение истории страны со всеми ее прорывами и неудачами, победами и поражениями. Биографии классиков кажутся нам изученными досконально, однако стоит лишь подумать об этом, как неожиданное открытие переворачивает все наши прежние представления с ног на голову. В преддверии юбилея Сабита Муканова мы расскажем о нескольких занимательных эпизодах его биографии и приведем малоизвестные образцы его эпистолярного и научного наследия.
Творчество «великана народной поэзии» Жамбыла Жабаева всегда привлекало писателя высокой художественностью языка и метафоричностью образов, неистощаемой энергией оптимизма и воодушевляющей призывностью, верой в родной народ и его творческие силы. В своем отношении к наследию народного акына Сабит Муканов сочетал любовь преданного читателя с вдумчивостью и скрупулезностью крупного ученого. Сегодня мы можем утверждать, что писатель был основоположником научного жамбыловедения, которому принадлежит заслуга систематизации произведений великого певца степи.
Яркий пример литературоведческой и редакционной работы Сабита Муканова — изданный в 1944 году сборник Жамбыла «Песни об Отечественной войне». Предисловие «Акын-патриот», открывающее книгу, — взволнованный рассказ о том суровом времени, когда наравне с пулями и снарядами крепко било врагов могучее художественное слово. Создавая портрет Жамбыла, Сабит Муканов переплетал литературоведческий анализ его произведений с красочными зарисовками, позволяющими лучше понять исток духовных и творческих сил акына: «Далеко разносятся звуки песни и тают, замирая вдали. Слушают ее знакомые и друзья, вся его большая семья. Слушают восхищенно, почтительно и безмолвно. И точно горный орел, расправив могучие крылья, парит его песня над горами и долинами, над бескрайней казахской степью».
Благодаря Сабиту Муканову мы в мельчайших подробностях узнаем историю создания многих произведений Жамбыла. Писателю также удалось собрать огромное количество писем, поступивших акыну в годы Великой Отечественной войны. Пехотинцы и моряки, танкисты, саперы и труженики тыла благодарили народного певца за его могучий талант, за вдохновенное слово, ободряющее воинов в часы сражений. Десятки этих фронтовых писем, по мнению Муканова, «являются лучшим свидетельством огромной популярности и действенности чудесных песен» великого акына.
Важной вехой в научном изучении творчества Жамбыла является выдвинутая Сабитом Мукановым идея объединить несколько его произведений — «Ленинградцы, дети мои!», «Городу Ленинских зорь», «Ленинград победит!» и «Тебе, комсомолец Ленинграда!» — в самостоятельный ленинградский цикл. Сделать это позволяли тематическое родство песен, их характерные художественные особенности и общая динамика развития главного образа — образа героического города на Неве. Исследуя произведения акына, Сабит Муканов обнаружил закономерности, позволяющие выделить также московский и сталинградский циклы песен. По мнению писателя, единой эпопеей, воспевающей всенародный подвиг, делает эти циклы сквозной образ воина-казаха, доблестного защитника Родины. «Под Москвой, под Ленинградом, под Сталинградом и Воронежем, на Северном Кавказе и озере Селигер — на всех ответственнейших участках грандиозного фронта Великой Отечественной войны сражались и сражаются доблестные сыны казахского народа, сыны родного Казахстана. И к ним всегда обращен взор Жамбыла, всегда обращена его песня, полная привета и ободрения, гордости и призыва к новым подвигам и победам», — писал Сабит Муканов.
Писатель был одним из тех, кто разделил с Жамбылом горе тяжелой утраты — в боях за город Синельниково героически погиб сын акына Алгадай, храбрый пулеметчик, бившийся с врагом до последнего вздоха. Сабит Муканов вспоминал, что строки скорбного письма от командования части, в которой служил Алгадай, отзывались жгучей
болью в сердце. «Тяжело было читать эти строки. Тяжело было думать, как горестно будет Жамбылу услышать скорбную весть. И долго мы колебались, не зная, как сообщить ее нашему старцу».
О героической гибели Алгадая его отцу рассказал председатель Президиума Верховного Совета Казахской ССР Абдисамет Казакпаев. Тогда родилась у Жамбыла песня «На смерть сына» — одно из самых проникновенных его творений. Вот как писал об этом Сабит Муканов: «В комнате стояла такая тишина, что, казалось, жизнь замерла на миг. Жамбыл долго молчал. Он пожевал губами, и из глаз его скатилась крупная слеза, за ней другая. Но плакал он недолго. Он протянул руку к домбре и дал тот ответ, которого люди ждали от него. Этим ответом была песнь о погибшем сыне».
Посвященные Жамбылу труды Сабита Муканова — примечательное явление в отечественном литературоведении. Можно с уверенностью утверждать, что эта сторона творческой и научной деятельности выдающегося писателя является благодатной почвой для исследований, и отмечаемый нами юбилей — прекрасный повод для работы над созданием монографии, в которой будут систематизированы и тщательно изучены все жамбыловедческие работы Сабита Муканова.
«Мы любим дружить…»
Теплые дружеские отношения связывали Сабита Муканова с крупнейшим русским советским писателем Алексеем Толстым. Их дружба берет свое начало в сентябре 1942 года. В то время Алексей Николаевич вместе с женой жил неподалеку от Алма-Аты и часто встречался с казахскими писателями и поэтами. Ценным свидетельством крепкой дружбы Сабита Муканова с Толстым служит их переписка, продолжавшаяся в течение нескольких лет. Специалистам известно о существовании трех писем Муканова и одного письма Толстого, местонахождение которого, однако, не установлено до сих пор. Ярчайшие образцы эпистолярного наследия классика казахской литературы были опубликованы в четвертом номере журнала «Простор» за 1980 год а затем перепечатаны в вышедшем девять лет спустя двухтомнике «Переписка А. Н. Толстого». Учитывая историческую значимость этих писем, мы приведем их полностью по тексту вышеназванного двухтомника.
Первое письмо Толстому и его жене Муканов написал 11 октября 1942 года:
«Многоуважаемые Алексей Николаевич и Людмила Ильинична!
Жалею, что в день Вашего отъезда (10 октября Толстой переехал из Алма-Аты в Ташкент. — Авт.) я поехал к Джамбулу и не мог Вас провожать. И жалеет старый акын, что он не видел Вас, просит Вам передавать привет. Как Вы долетели? Скоро ли едете в Москву? Казахская пословица гласит: «Кони дружат понюхавшись, а люди — поговорив». Мои беседы с Вами в моем сердце оставили о Вас хорошие воспоминания. Думаю, что они служат началом нашей дружеской связи. Жду письма.
Ваш искренно — Сабит».
Второе письмо, датированное 23 декабря 1942 года, наиболее значительно по своему объему. Анализ общественно-политической обстановки в нем тесно переплетен с вопросами развития казахско-русских литературных связей. Кроме того, его текст позволяет установить точную дату и приблизительное содержание письма Толстого, о котором говорилось выше. Очевидно, писатель сообщал о своем намерении посетить Казахстан весной 1943 года. Отвечая своему близкому другу, Сабит Муканов писал:
«Дорогой Алексей Николаевич!
Ваше письмо от 10/Х1-42 года я получил ровно через неделю и был с семьей рад, что были любезны мне ответить. Тут же не ответил, принимая во внимание Ваше слово, что 18 едете в Свердловск, оттуда, как понял я Вас, — в Москву. Думаю, что Вы теперь в Москве. От себя и от всей семьи посылаем Вам и Людмиле Ильиничне самый сердечный, дружеский привет.
С того дня, как мы с Вами расстались, утекло много времени и развернулось множество событий, которые радуют нас — советских людей. Начатое 19 ноября наше наступление на Сталинградском, Центральном, а в последние дни — в среднем течении Дона — фронтах так прекрасно развивается, что уже чувствуется начало благополучного для нас конца. Я согласен с Вами, что наступление наших союзников в Африке до некоторой степени облегчило наше положение и способствовало к развертыванию наших сил.
Мы — казахи — еще гордимся тем, что в наступательной операции нашей армии на всех трех направлениях казахские части и их бойцы проявляют исключительный героизм. Радио каждый день приносит имена героев-казахов. В связи с этим здесь решено послать бойцам- казахам письмо от всего казахского населения. Текст письма на казахском языке составил я, переложили его на русский язык Зощенко и Паустовский (конечно, с нашей помощью). Оно, очевидно, скоро появится в «Правде», и Вы будете иметь удовольствие его читать. Может быть, напишете, как оно Вам понравилось.
Председатель Президиума Казахского филиала Академии наук тов. Сатпаев, участвовавший на сессии в Свердловске, нам передал, что Вы в Вашем докладе упоминали о нашей литературе. Вся наша литературная общественность выражает Вам свое товарищеское спасибо за это.
Мы, казахи, в том числе и я, любим дружить с человеком, но в самой искренней форме. «Ложная, скрытая дружба хуже открытой вражды», — гласит наша пословица.
Мы связаны с русской культурой уже больше ста лет. Я имею в виду Чокана Валиханова — близкого друга Достоевского и Аполлона Майкова; я имею в виду классика нашей литературы Абая, еще в 80-х годах XIX века переводившего Пушкина. Эта начатая Валихановым дружба наша все больше и больше закрепилась в наши дни. Если моя дружба с Вами будет продолжением ее, этой исторической дружбы наших народов, то я с большой искренностью готов сохранить ее чистоту, бескорыстность, искренность.
В феврале или в марте 43 года мы думали в Москве провести декадник нашей литературы. Предварительную согласованность с нашим ЦК и СП СССР мы имеем. До этого я, очевидно, не сумею приехать в Москву. Если в феврале декада состоится — непременно зайду в Вашу квартиру.
Переписка Сабита Муканова с Алексеем Толстым — важная часть истории
казахско-русских литературных связей
С большим интересом ждем Ваш весенний приезд. С Вами поеду по Казахстану я сам.
Простите, многоуважаемый Алексей Николаевич, что так много писал Вам. Надеюсь, что примете мою искренность взаимной искренностью.
Ваш Сабит Муканов».
Последнее, третье письмо было отправлено Толстому 25 февраля 1944 года. В отличие от двух предыдущих, оно написано Мукановым в Москве, где писатель жил некоторое время. Это письмо представляет несомненный интерес как отражение особенностей литературного процесса военных лет и важный документ по истории присуждения Сталинских премий — высшей в те годы формы признания заслуг деятелей культуры. Из его текста мы узнаем о том, что Комитет по Сталинским премиям в области литературы и искусства при Совнаркоме СССР принял к рассмотрению первую часть автобиографической трилогии Муканова «Школа жизни» — «Мои мектебы». В письме говорится:
«Любезнейший друг Алексей Николаевич!
Я жив, здоров. Продолжаю жить в Москве, очевидно, до 10 марта 1944 года.
Памятным в моей жизни остается тот вечер, который я провел у Вас. Искренно человеческое отношение Ваше и Людмилы Ильиничны глубоко тронули меня. Надеюсь, в таком отношении мы будем до конца жизни.
Чувствуя неловкость, но принимая во внимание Ваше откровенное дружеское отношение, посылаю Вам с этим письмом мою автобиографию и вот почему: Комитет Сталинских премий принял на обсуждение мою автобиографическую повесть «Мои мектебы» («Мои школы»), которая написана по материалам, приложенным к этому письму, моей автобиографии. Служба и дружба — это разные вещи. Это я понимаю. Если произведение недостойное, то оно не должно премироваться.
Я не прошу, чтобы Вы сделали скидку моему произведению как произведению друга. Этого, надеюсь, Вы не сделаете, и было бы с моей стороны глупо, если бы я просил Вас об этом.
Но я Вас прошу, дорогой Алексей Николаевич, прочитать повесть, если она хороша, — защищать!
Приложенная к этому письму автобиография облегчит Вам разобраться в повести.
Жду обещания Людмилы Ильиничны съездить с Вами на дачу. Мне очень дорого провести с Вами минуты.
Очень хотелось бы с Вами сниматься. И получить одну из Ваших карточек, которую Вы считаете характерной для себя. Надеюсь, Людмила Ильинична организует это дело.
Родным, братским поцелуем целую Вас, дорогой друг Алексей Николаевич!
Искренно, по-дружески жму Вашу руку, дорогая Людмила Ильинична!
Ваш — Сабит».
В этом письме мы слышим голос взыскательного и требовательного художника, каким Сабит Муканов оставался на протяжении всей своей жизни. Душевная теплота и высокое достоинство человека-творца придают мукановским строкам особое звучание. И хотя переписка двух выдающихся писателей не может похвастаться объемом, она по сей день остается важной частью истории литературных отношений казахского и русского народов и требует вдумчивого осмысления.
Иван Шухов писал: «Тонкий и чуткий слух, проникновенный и зоркий глаз, тревожное и отзывчивое, как струна домбры, сердце даровала будущему писателю природа. И многое сулила она ему услышать, увидеть и прочувствовать в жизни кровно близкого, горячо любимого им народа». Читая сегодня книги Сабита Муканова, мы видим перед глазами живые, образные, полнокровные картины нашего исторического прошлого. Какой бы работой ни был занят писатель — собственно творческой или научной — он всегда оставался верным сыном своего народа, которому оставил в наследство бессмертные произведения.
Пащенко И. Художник, страстно влюбленный в жизнь //Казахстанская правда. -2025.-25 апреля.-9 с.