Год Сабита

По решению ЮНЕСКО весь мир в 2000 году отмечает столетие со дня рождения казахского писателя Сабита Муканова. Почти четверть века тому назад начал свою работу литературно-мемориальный музей С. Муканова. Здесь, как и в столице нашего государства, и на родине писателя, готовятся к юбилею. Сегодня мы предлагаем нашим читателям пройтись по музейным залам.

…Отчетливо помню знойный безветренный день конца сороковых — начала пятидесятых годов. Как и почему мы, ученики школы имени великого вождя, попали в гости к писателю Сабиту Муканову, теперь уже не скажешь. И слова, что были тогда сказаны, где они, те пропавшие в вечности слова? Но вот не забыть, каким спокойным, ласково-внимательным, неторопливо-уютным человеком встретил нас, старательных отличников, умный, отечески-обаятельный писатель. До того хорошо было сидеть на тахте, покрытой ковром, расхаживать меж огромных книжных шкафов, смотреть из окон на проступающее за блестящей тополиной листвой нарядно-желтое здание оперного театра. Одно из самых согревающих душу воспоминаний, то самое, что помогает спокойнее переносить периоды ненастья, разные жизненные неприятности.

Потом С. Муканов переехал вот в этот дом, хотя и в центре, но здесь потише, машины почти не нарушают творческой тишины. Достаточно переступить музейный порог, как становится понятно — его сотрудникам удалось сберечь то самое чувство живого, сердечного тепла, охватившее меня когда-то в присутствии самого писателя.

В музее две части. Одна — это как бы добросовестный и занимательный очерк о жизненном и творческом пути классика. Очерк в экспонатах и документах. Материалы о родных местах, об отце и матери мальчика, рано оставшегося сиротой и пошедшего в батраки, вехи жизненного пути — Омск, Оренбург, Москва, Алма-Ата. Чудом сохранившиеся фотографии юноши, открыто, с надеждой и добром глядевшего в открывающийся перед ним мир.

Юностью своей С. Муканов дорожил. Неспроста с той самой поры, когда был бойцом частей особого назначения, сберег он оружие… Ордена и медали, разноцветные «корочки» удостоверений: депутатских, журналистских, в том числе и удостоверения корреспондента «Казахстанской правды», книги Михаила Шолохова, Алексея Толстого, Николая Тихонова, Леонида Соболева с дарственными надписями. Прекрасно исполненная, филигранно-ювелирная карта мира, на которой отмечено, в каких странах побывал неутомимый путешественник, хозяин дома, где и поныне берегут память о нем.

Обо всем, стараясь ничего не пропустить, рассказывает мне старший научный сотрудник музея Канат Муслимовна Назкенова. О многочисленных изданиях книг С. Мукакова — вот они, на разных языках, начиная с первого зарубежного перевода — напечатанной на французском языке лирической поэмы «Сулушаш». Романы «Ботагоз», «Светлая любовь», «Сыр-Дарья», наконец, тома незаконченной эпопеи «Промелькнувший метеор» — о любимом герое писателя Чокане Валиханове. О нем он ранее написал обширную монографию «Лучезарные звезды».

Ну и как же без рассказа о подарках: шахтерской каске и лампе из Караганды, великолепном кинжале с изумительной чеканкой от грузинских собратьев по перу, национальной киргизской и туркменской одежде и прочих знаках внимания от земляков и читателей, от друзей и официальных лиц. Вместе с директором Государственного литературно-мемориального музейного комплекса С. Муканова и Г. Мусрепова Адилгазы Жаксылыкулы Кайырбековым, некогда начинавшим здесь после университета простым экскурсоводом, а ныне известным поэтом, лауреатом премии «Алаш», смотрим фильм «Наш Сабит».

Выпушенный к 70-летию писателя пятнадцатиминутный фильм дорог, прежде всего, тем, что запечатлел облик мастера слова — подлинного жизнелюба, коренного человека степи, остро чувствовавшего все, что попало в круг его зрения. Всматриваясь в каждый кадр, чувствую печаль и даже горечь. И вот почему.

Мы смотрим документальный фильм в большом музейном зале, где много места занимает огромный белый бюст — скульптурный портрет С. Муканова работы Н.Ф. Соболева.

И вспоминаются слова Юрия Домбровского о другом портрете писателя, выполненном И. Иткиндом. Речь идет о времени, когда Ю. Домбровский работал над переводом романа «Сыр-Дарья»: «…это был очень хороший, правильный бюст крупного национального писателя — мастерская лепка головы, точная проработка деталей, большое внешнее сходство, и как жаль, что и эта работа девалась неизвестно куда и почему… это, конечно, — невосполнимая потеря…«. Понятно, что печалюсь не только об утраченном портрете. Достаточно ли мы все спустя четверть века после того скорбного дня, когда писатель ушел от нас, знаем его творчество, его неповторимую личность?

Зато какая перемена настроения наступает, когда, покончив с «официальными» залами, переходишь в жилые писательские покои. На что ни посмотришь — на коричнево-золотистый лак пианино, на тяжелую хрустальную пепельницу, на шкафы с книгами, на большой обеденный стол, — во всем та прочность благословенной домашности, крепкая спокойная простота «обители трудов и вдохновений». Многочисленные семейные фотографии еще больше приближают к тебе то, что здесь когда-то происходило, тех, кто здесь некогда жил и творил. Наверное, еще и потому все это столь заботливо оберегается и сохраняет аромат подлинности, не усыхая и не мертвея, что время от времени родной очаг навешает жена С. Муканова милая Марьям Кожахметовна. И воспоминания ее «Мой Сабит», что получает на память каждый посетитель музея, рассказывают о долгой счастливой жизни двух близких людей.

Напоследок с волнением вхожу в кабинет писателя. Вновь книги, книги, объемистые папки с архивными и рукописными материалами, любимая этажерка Сабита Муканова. На письменном столе телефонный аппарат, деревянная шкатулка-бювар, скромный радиоприемник, портативная пишущая машинка «Континенталь», верой и правдой служившая мастеру долгие годы. И — приготовленные для работы две книги: «Сочинения Чокана Валиханова» — петербургское издание начала века и «Неизданный Достоевский» — солидный том из серии «Литературное наследство». Свидетельство, что до последнего дня продолжалась работа над «Промелькнувшим метеором», романом, задуманным как многосторонняя тетралогия. Но две последние части так и остались ненаписанными…

Конечно, я мгновенно узнаю и письменный стол, к которому прикасался полстолетия тому назад, и кресло, в котором любезно позволил мне посидеть хозяин дома. И вновь, как и тогда, так не хочется покидать этот замечательный дом, обитель сокровенного слова, света и добра.

г. Алматы.

Джилкибаев Э. Год Сабита // Казахстанская правда. -2000.-25 января.